***
Начинаю замечать, что с каждым днём всё больше времени трачу на то, чтобы подобрать музыкальное сопровождение.
Наивное в своей убеждённости заверение о том, что
«я хочу остаться по ту сторону наушников», отчего-то стало подводить меня, заставляя лихорадочно обновлять список дорожек в плеере.
Так, в моём текущем play-листе размещены 503 трека, каждый из которых был отобран в силу свой значимости для меня. Словом, какой-никакой, но ассортимент представлен.
Никогда не думал, что скажу это, но музыка понемногу утрачивает свои позиции в моей жизни, уступая место оглушающей тишине вакуума. Я всё ещё отчаянно цепляюсь за классику:
Шопен, Вивальди, Манфредини, Вагнер и Прокофьев – я трепетно оберегаю папку с записями концертов, с восторгом вслушиваюсь в чистое звучание виолончели, с трудом подавляю желание разреветься над записями Чайковского… но этого недостаточно.
Постепенно я осознаю, что мне необходимо
что-то ещё, возможно, даже более цепкое, способное острыми крючками вытащить наружу всё то, что так тщательно скрыто в глубине моей души. То, что сумеет разрушить все внутренние преграды. То, что наполнит меня собой и остановит эти бесконечные метания в поисках совершенства.
Жаль, что такую музыку никто так и не сумел до сих пор написать.
читать дальше - 2***
Я очень люблю чтение. Как процесс, как времяпровождение, как учебную дисциплину. Как способ уйти от реальности, в конце концов.
На протяжении всей моей жизни меня сопровождают книги. На электронном носителе или же вполне материальные увесистые томики с потёртыми корешками и слегка пожелтевшими от времени страницами. Нередко я буквально выпадаю из обыденной реальности в ту, что продиктована мне очередным образчиком литературного мастерства. Порой я задумываюсь, что бы мог сказать или сделать тот или иной герой в конкретной ситуации. Машинально ищу взглядом людей, чей внешний вид максимально точно совпадает со сформировавшимся у меня образом какого-либо персонажа. Переношу черты характера книжных героев на своих знакомых, использую в речи наиболее полюбившиеся фразы из текста, придавая им интонационную завершённость, старательно выстраиваю возможное дальнейшее развитие событий, просчитываю вероятности, выдумываю новых действующих персонажей и мысленно дописываю ещё пару томов к уже существующему тексту.
Со мной часто такое бывает: вот я шагаю по улицам, привычно отгородившись от окружающих невидимой, но непреодолимой преградой. Мысли плавно кружат в моём сознании, в наушниках фоном трепещет музыка, у меня своя атмосфера, я на своей волне, всё просто замечательно. Я вижу совсем не то, что происходит в действительности, я словно живу иной жизнью, позволяя ей заполнить собой всё доступное пространство вокруг.
Однажды какая-то женщина в автобусе вдруг стала тормошить меня и спрашивать, что случилось и почему я плачу. Я помню свой недоумённый взгляд и отчаянное желание выйти на ближайшей остановке, лишь бы не быть частью всего этого. Не знаю, были ли слёзы на моём лице, не знаю, что именно увидела эта женщина в моих глазах, но она внезапно замолчала и отвела взгляд. Возможно, она поняла, что в тот момент меня попросту не было ни в этом старом автобусе, ни в этом городе, ни даже в этом мире. читать дальше - 3***
Когда меня просят рассказать о себе, я живо воскрешаю в памяти пару-тройку нейтральных фактов из своей биографии, приплюсовываю несколько фраз о моих предпочтениях, осторожно улыбаюсь и бодро вещаю перед собравшимися.
Когда меня просят написать о себе, я сразу же думаю о том, какие проблемы это за собой повлечёт. Очевидно, что всё написанное с трудом можно будет считать объективно изложенными фактами. Прелесть устной речи заключается в том, что зачастую ты просто не успеваешь обдумать то, что намереваешься сказать. Возможно, ты вовсе и не собирался делиться какой-либо информацией, но в пылу беседы так увлёкся, что и сам не заметил, как выложил всё. Диалог (или же полилог, не имеет значения) требует быстрой реакции собеседника, практически невозможно в реальной ситуации получить возможность тщательно обдумывать каждую свою реплику. Не стоит забывать и о средствах невербальной коммуникации; впрочем, о чём я: сейчас только ленивый не знает значения самых распространённых сигналов, которые едва ли не инстинктивно посылает тело в процессе живого общения.
Письменная речь — совершенно другое дело. Не спорю, можно и в банальной записке сгоряча нагородить такого, что потом только за голову и остаётся хвататься, но это не отменяет того, что люди всегда более осторожны в словах, когда они пытаются донести до кого-то свои мысли в письменном виде. Подчеркну, что я имею в виду именно тот случай, когда эти записи должны стать если не достоянием общественности, то хотя бы известными определённому (даже очень, очень узкому) кругу людей. Конечно, моё филологическое образование (и ряд предпосылок, заставивших меня ступить на этот путь) оказало значительное влияние на мою манеру изложения собственных мыслей; впрочем, она и до университета была у меня несколько нестандартной. Когда я пишу что-либо, нередко задумываюсь над выбором наиболее верных слов. Порой перечитываю написанное и недовольно морщусь, натыкаясь взглядом на "не то" слово. Я не люблю подобные неточности.
Рассказывая о своём прошлом, я сталкиваюсь одновременно с целым рядом определённых неудобств. Так, о первом из них уже сказано выше: привычка обдумывать каждое слово напрочь убивает возможность сделать текст по-настоящему живым откровением. Ещё одной проблемой является необходимость воссоздавать в своей памяти картины минувших дней. Как уже упоминалось, самые юные годы мои были отнюдь не сказочными, а все мы прекрасно знаем, что большинство проблем человеческой психики скрывают корни где-то там, в далёких днях нашего детства. Есть то, о чём я не люблю вспоминать даже наедине с собой, то, о чём не расскажешь маме или другу, то, что хотелось бы забыть навсегда. С какой-то обречённостью жду этого лета: от сеансов психотерапии на этот раз меня ничто не спасёт. Можно, конечно, недоговаривать и юлить, но фокус в том, что для того, чтобы вся эта затея удалась, необходимо хотя бы раз в жизни поговорить с кем-то откровенно. Хорошо, что мною уже проделана колоссальная работа: найдены первоисточники подавляющего числа моих проблем и проработаны все взаимосвязанные с ними воспоминания. Плохо, что для меня всё так и стоит на прежнем месте. Плохо, что мне до сих пор неприятно знать, что когда-то... Плохо, что я не нахожу в себе готовность поговорить обо всём этом. К сожалению, бывает так, что процесс лечения гораздо более мучителен, чем сами симптомы недуга.