«Вновь накопились записи в черновиках; уныло пересматриваю их, размышляяя, можно ли из них ещё что-то выжать, но ведь очевидно, что не-че-го.
Вот запись от 15.04. Что-то изменилось за это время? Нет.
Я не могу себя заставить взяться за учёбу.
Я не знаю, что мне делать дальше. Это последний семестр, логика подсказывает мне, что соскочить сейчас — не самый лучший вариант, но я просто не вижу смысла. Хорошо, говорю я, я постараюсь что-то придумать, оформлю справку в частной клинике, буду ходить на консультации, что мне ещё остаётся-то. Только не нужно этих бестолковых шатаний по врачам, пожалуйста. Тот, кто не сидел на психотропных, меня не поймёт. Сейчас весна, а ведь мне ещё в начале зимы стало совсем нехорошо. Снова слёзы в трубку, ну зачем, не умираю же пока. Конечно, говорю я, всё наладится; подолгу зависаю на страничке ВК, обмениваясь сообщениями с тем, кто, казалось бы, понимает, но я-то знаю: я просто опять кричу в пустоту.
Помню, ещё ребёнком я однажды забрался на чердак дома моей ныне покойной бабушки. Там было тепло и тихо, пахло какими-то травами и пылью. Солнечные лучи расчертили деревянный настил золотыми квадратами, в дорожках мягкого света медленно танцевали сверкающие пылинки. В углу притаился старый домотканный коврик; я вытащил его на свет и попытался развернуть: тут же расчихался, спугнув парочку пауков. Сейчас я всё чаще сравниваю себя с этим ковриком. Утопающий под слоем пыли и паутины, запрятанный в тёмный угол от людских глаз, неспособный пошевелиться, чтобы сбросить оцепенение — и лишённый кого-либо, кто мог бы прийти на помощь.
»
Вот запись от 15.04. Что-то изменилось за это время? Нет.
Я не могу себя заставить взяться за учёбу.
Я не знаю, что мне делать дальше. Это последний семестр, логика подсказывает мне, что соскочить сейчас — не самый лучший вариант, но я просто не вижу смысла. Хорошо, говорю я, я постараюсь что-то придумать, оформлю справку в частной клинике, буду ходить на консультации, что мне ещё остаётся-то. Только не нужно этих бестолковых шатаний по врачам, пожалуйста. Тот, кто не сидел на психотропных, меня не поймёт. Сейчас весна, а ведь мне ещё в начале зимы стало совсем нехорошо. Снова слёзы в трубку, ну зачем, не умираю же пока. Конечно, говорю я, всё наладится; подолгу зависаю на страничке ВК, обмениваясь сообщениями с тем, кто, казалось бы, понимает, но я-то знаю: я просто опять кричу в пустоту.
Помню, ещё ребёнком я однажды забрался на чердак дома моей ныне покойной бабушки. Там было тепло и тихо, пахло какими-то травами и пылью. Солнечные лучи расчертили деревянный настил золотыми квадратами, в дорожках мягкого света медленно танцевали сверкающие пылинки. В углу притаился старый домотканный коврик; я вытащил его на свет и попытался развернуть: тут же расчихался, спугнув парочку пауков. Сейчас я всё чаще сравниваю себя с этим ковриком. Утопающий под слоем пыли и паутины, запрятанный в тёмный угол от людских глаз, неспособный пошевелиться, чтобы сбросить оцепенение — и лишённый кого-либо, кто мог бы прийти на помощь.
»
URL записи