cien años de soledad.
Ввязался в очередной дурацкий флэшмоб.
Суть: каждый день в течение недели рассказывать что-то о своём детстве.
День 1 - страхи.
День 2 - любимая игрушка.
День 3 - самое светлое воспоминание.
День 4 - лучший друг.
День 5 - самое болезненное воспоминание.
День 6 - родители.
День 7 - 10 случайных фактов из детства.
Насильно заставлять кого-то устраивать подобное не буду; кому вдруг захочется поучаствовать - вперёд и с песней.
День первый. (будем считать, что уже понедельник)
Страхи.В детстве я панически боялся темноты.
Я укрывался с головой одеялом и задыхался в этом душном коконе до тех пор, пока меня не начинал одолевать сон. Тогда мне становилось практически безразлично всё то, что происходило вне моего маленького мирка, и я осмеливался отогнуть край одеяла и начать дышать полной грудью.
Однажды мама купила мне упаковку жевательной резинки; вместо привычных наклеек с автомобилями и мультяшками там обнаружились две переводные картинки с изображениями драконов. Тем же вечером я обзавёлся устрашающими монстрами на обеих руках. Это была первая ночь, которую я провёл без многочасового бдения в плену одеяла. Я свято верил, что драконы охраняют меня, а потому ни одно чудовище, затаившееся во тьме, не посмеет на меня напасть. Уж не знаю, было ли это воздействием магии драконов, но с тех пор я совершенно перестал бояться темноты.
День второй.
Любимая игрушка.Стоит заметить, что справиться с боязнью темноты мне помогал не только кокон из одеяла. Помню, однажды мне подарили забавную мягкую игрушку. Каждый вечер я стискивал подаренного тигрёнка в молодецких объятиях, наотрез отказываясь укладываться спать без маленького полосатого друга.
Но это всё лирика. Не могу сказать, что в детстве я был чересчур привязан к какой-то определённой игрушке. У меня никогда их и не было особо много, если уж честно. Родился я в 92-ом, а разжиться игрушками в те годы могла себе позволить отнюдь не каждая семья.
Так, ещё я помню огромного розового плюшевого медведя (медведь этот когда-то казался мне настоящим великаном) и внушительных размеров крокодила, набитого поролоном. Крокодил этот, к слову, всё ещё обитает в моей квартире и вполне себе пристойно выглядит.
Пожалуй, это даже к лучшему, что на настоящий момент сохранилась лишь малая часть вещей из моего такого далёкого детства. Кажется, я где-то писал уже, что отрочество моё едва ли можно сравнить с безмятежным порханием голубой бабочки над цветущей лужайкой. Лишние воспоминания - и напоминания - мне вовсе ни к чему, а потому приходится весьма кстати и отсутствие вещественных доказательств того, что на этой планете я появился не в возрасте семнадцати лет, будучи результатом приступа жесточайшей мигрени у моей родительницы.
День третий.
Самое светлое воспоминание.Сложно выделить что-то определённое; кажется, что те далёкие дни уже давно смазались в моей памяти, трансформировавшись в чёрно-белую череду кадров с редкими яркими пятнами на плёнке. Я помню, как мама однажды привела меня в парк и едва не наступила на ужа. От её визга поголовье пингвинов Антарктики уменьшилось ровно вдвое, я не сомневаюсь.
А ещё у матери где-то хранится моя детсадовская фотография, где я сжимаю пухленькими ручонками букет гладиолусов едва ли не с меня ростом.
Я помню, как когда-то давно кормил с ладони подросших цыплят; помню, что у папы была большая красная спортивная сумка, с которой он приезжал за мной в деревню к бабушке; помню пышные заросли плюща у забора и пылающие головы золотого шара; помню двойную радугу над зданием моей первой школы №4; помню, как однажды у нас дома жил ёж: кажется, был конец ноября, а бедный ёж отчего-то оказался не подготовлен к наступлению холодов. Отец принёс его в дом в меховой шапке, ёж славно перезимовал в ней, а по весне был возвращён на свою поляну. Я помню, как мы с Аке собирали абрикосы у неё на даче: мы боялись огромных пауков и вечно старались ветками сбить паутину в сторону, но как-то раз я отправил громадного паука в полёт прямо на макушку Аке - и в тот момент в Антарктике вымерли уцелевшие в прошлый раз пингвины.
Если поразмыслить, у меня сохранилось довольно много светлых и счастливых воспоминаний о детстве. Жаль только, что этого не вполне достаточно, чтобы сделать не такими значительными куда менее радужные события прошлых лет.
День четвёртый.
Лучший друг.Я могу петь дифирамбы разным людям, но моим первым настоящим другом навсегда останется именно Аке.
Познакомили нас ещё в раннем детстве; родительницы наши вместе отправлялись на прогулки, предварительно запихав в коляски звонко верещащий (Аке) и сосредоточенно пыхтящий (я) компактные свёртки.
Мы были 'детьми с одного двора' (сколь много в этой фразе!); мы какое-то время ходили вместе в один и тот же детский сад; в школу Аке пошла на год позже, чтобы непременно попасть в один класс со мной.
Конечно, порой мы ссорились, а как же иначе? Но всегда было то, что заставляло меня вернуться; то, что заставляло других завидовать нам; то, что из года в год делало нашу дружбу крепче; то, что в итоге превратило её в родственные взаимоотношения, когда ты принимаешь человека со всеми его недостатками и пороками уже просто потому, что вы целую жизнь вместе.
Был бы я человеком другого склада характера, мне, возможно, было бы больно из-за того, что в наших отношениях зияет огромная прореха, периодически издающая угрожающий треск чересчур натянувшейся ткани. Но чёрствость мою, боюсь, уже не вытравить никакими спиртами, кислотами и щелочами, а оттого так здорово, что Аке всё-таки старается заштопать белыми нитками красное полотнище, сотканное нами за прошедшие двадцать лет.
И как же много того, что связывает нас!.. Всего и не упомнить.
Да и нужно ли? Я знаю, что это было; Аке знает; а что до остальных - да кому какое дело.
Всегда есть что-то, что принадлежит только нам двоим. И я чертовски рад, что Аке забросила свой дневник на дайри, потому как едва ли мне бы хотелось, чтобы она заподозрила меня в слащавой сентиментальности, коей тут в избытке.
День пятый.
Самое болезненное воспоминание.
Как я уже отмечал, воспоминаний, вызывающих у меня положительные эмоции, с трудом хватает, чтобы удерживать меня от падения в пучину шизофрении, маниакально-депрессивного психоза и прочих радостей жизни каждого прекрасного человека.
Сегодня пятый день этой чудо-викторины; мне следовало бы рассказать о событии, всякое воспоминание о котором вызывает у меня сильнейшую головную боль, реки слёз и... и что там ещё по списку?
Сперва я хотел написать о смерти моего кота. Но потом я понял, что воспоминания об этом эпизоде заставляют меня испытывать лишь светлую грусть, а потому я решил, что было бы не вполне честно рассказывать о том, что уже давно отболело и оставило лишь тонкую светлую полоску шрама на моём сердце. Поэтому я напишу здесь о том, почему я не люблю свой день рождения и всегда стараюсь изолировать себя от общества, дабы не быть вовлечённым в бурную феерию в честь оного события.
Сложно сказать, что на тот момент я был ребёнком: мне исполнялось 14 лет, подростковый такой возраст, гормоны и прочая чушь. До этого я свои дни рождения воспринимал с большой долей воодушевления и всегда радостно их отмечал в компании наиболее близких и приятных мне людей. Возможно, так было бы и сейчас, если бы двадцать седьмого апреля две тысячи шестого года я не словил потрясающий хук справа в челюсть от своего отца.
Это был четверг, а на следующий день после занятий в школе я планировал отправиться с группой одноклассников в кафешку, дабы славно отметить четырнадцатилетие. Но день рождения-то у меня был 27-го. И именно в этот день я и получил свой самый незабываемый подарок в жизни.
Конечно, отец был пьян. Разумеется, мать была на работе, а я абсолютно не пытался скрыть своё презрение и негодование. Мне было четырнадцать, помните? В этом возрасте тебе абсолютно безразличны какие-то там авторитеты и предписанные нормы. С другой стороны, какой из моего отца в тот момент мог быть авторитет. Впрочем, сам он так не считал, о чём в скором времени мне и доложила моя нещадно ноющая челюсть. Ваш подарок доставлен благополучно, огромное вам спасибо.
Наверное, всё дело именно в этом. Я не понимаю, почему день рождения считается значимым и исключительным событием. Я не понимаю, зачем непременно нужны тоскливые посиделки с родственниками и друзьями, во время которых едва ли возможно уклониться от выслушивания бесконечного потока лицемерных и лживых поздравлений.
Я не меняю свой распорядок дня из-за того, что в ближайшие сутки я в очередной раз повзрослею ещё на один год. Я прихожу домой и отключаю телефон. Я укладываюсь спать как можно раньше и машинально переворачиваюсь на левый бок; правая сторона челюсти отчаянно взывает о помощи фантомными болями.
День шестой.
Родители.Забавно и странно, наверное, после предыдущей записи разглагольствовать здесь о том, как я люблю моих родителей.
Я совсем не умею любить, меня никогда этому не учили. Поэтому я просто скажу, что испытываю глубокое чувство благодарности по отношению к родителям.
Отец научил меня стойкости. Он воспитал во мне чувство ответственности и долга. Привил мне жажду знаний, доказал необходимость добросовестно выполнять свою работу. Он терпеливо знакомил меня с этим миром; порой это были не самые приятные его стороны. Он на своём примере показывал мне, как можно легко наладить контакт с людьми, как без пыток и угроз получать от них то, что тебе нужно, как без усилий со своей стороны занимать важное место в чей-то жизни.
Мать научила меня расчётливости. Логик по своей природе, она приучила меня мыслить рационально и отстранённо, продемонстрировала преимущества скупой на эмоции натуры, показала, что порой необходимо действовать решительно и напористо, не оставляя оппоненту право выбора. Она поддерживала меня прежде; поддерживает и теперь. Сложно передать словами всё то, чем я обязан родителям; невозможно выразить глубину и прочность моей с ними связи. Я не хочу говорить о её негативных аспектах; сейчас мне важнее подчеркнуть то, как много они для меня значат, несмотря на... да какая разница; достаточно и того, что всё это хранится в моей памяти и вовсе не заслуживает вынесения на всеобщее обозрение.
Пожалуй, довольно ворошить горячие угли прошлого незащищённой рукой.
День седьмой.
10 случайных фактов из детства.1) В детстве очень любил кататься на велосипеде и коньках, в последнее время часто с тоской вспоминаю об этих увлечениях, но вернуться к ним никак не удаётся.
2) На большом пальце правой руки у меня есть небольшой шрам: ещё в дошкольные времена всем двором играли в военный госпиталь; помню, Аке была хирургом. Собственно, отсюда и шрам. Аке до сих пор смущается, когда вспоминает об этом случае.
3) Однажды мы пробрались в заброшенную школу и случайно потревожили обитающего там бомжа. Жаль, что свидетелем этого не стал наш преподаватель физкультуры: на его уроках с такой скоростью мы никогда не бегали.
4) В младших классах мы коллекционировали стеклянные шарики, до сих пор не представляю, где нам в те годы их удавалось раздобыть.
5) Никому и никогда не удавалось превзойти меня во время проверки техники чтения в школе.
6) Когда я учил Аке плавать, она едва не утонула сама и чуть не утопила меня, пытаясь выбраться на берег.
7) Мой сиамский котёнок с удовольствием ел огурцы. И любил по ночам сворачиваться калачиком у меня на макушке, так что первым, во что упирался мой взгляд с утра, была его лапа или хвост.
8) Один из самых любимых фильмов детства - фэнтези "Десятое Королевство". Пересматриваю с удовольствием.
9) Среди любимых книг могу выделить серию книг Л.Ф. Баума о стране Оз.
10) Несколько раз разбивал голову, свалившись с турника или врезавшись в батарею во время лихой погони за котом. Оно и видно, впрочем.
It`s completed, umphhhhhh...
Суть: каждый день в течение недели рассказывать что-то о своём детстве.
Насильно заставлять кого-то устраивать подобное не буду; кому вдруг захочется поучаствовать - вперёд и с песней.
День первый. (будем считать, что уже понедельник)
Страхи.В детстве я панически боялся темноты.
Я укрывался с головой одеялом и задыхался в этом душном коконе до тех пор, пока меня не начинал одолевать сон. Тогда мне становилось практически безразлично всё то, что происходило вне моего маленького мирка, и я осмеливался отогнуть край одеяла и начать дышать полной грудью.
Однажды мама купила мне упаковку жевательной резинки; вместо привычных наклеек с автомобилями и мультяшками там обнаружились две переводные картинки с изображениями драконов. Тем же вечером я обзавёлся устрашающими монстрами на обеих руках. Это была первая ночь, которую я провёл без многочасового бдения в плену одеяла. Я свято верил, что драконы охраняют меня, а потому ни одно чудовище, затаившееся во тьме, не посмеет на меня напасть. Уж не знаю, было ли это воздействием магии драконов, но с тех пор я совершенно перестал бояться темноты.
День второй.
Любимая игрушка.Стоит заметить, что справиться с боязнью темноты мне помогал не только кокон из одеяла. Помню, однажды мне подарили забавную мягкую игрушку. Каждый вечер я стискивал подаренного тигрёнка в молодецких объятиях, наотрез отказываясь укладываться спать без маленького полосатого друга.
Но это всё лирика. Не могу сказать, что в детстве я был чересчур привязан к какой-то определённой игрушке. У меня никогда их и не было особо много, если уж честно. Родился я в 92-ом, а разжиться игрушками в те годы могла себе позволить отнюдь не каждая семья.
Так, ещё я помню огромного розового плюшевого медведя (медведь этот когда-то казался мне настоящим великаном) и внушительных размеров крокодила, набитого поролоном. Крокодил этот, к слову, всё ещё обитает в моей квартире и вполне себе пристойно выглядит.
Пожалуй, это даже к лучшему, что на настоящий момент сохранилась лишь малая часть вещей из моего такого далёкого детства. Кажется, я где-то писал уже, что отрочество моё едва ли можно сравнить с безмятежным порханием голубой бабочки над цветущей лужайкой. Лишние воспоминания - и напоминания - мне вовсе ни к чему, а потому приходится весьма кстати и отсутствие вещественных доказательств того, что на этой планете я появился не в возрасте семнадцати лет, будучи результатом приступа жесточайшей мигрени у моей родительницы.
День третий.
Самое светлое воспоминание.Сложно выделить что-то определённое; кажется, что те далёкие дни уже давно смазались в моей памяти, трансформировавшись в чёрно-белую череду кадров с редкими яркими пятнами на плёнке. Я помню, как мама однажды привела меня в парк и едва не наступила на ужа. От её визга поголовье пингвинов Антарктики уменьшилось ровно вдвое, я не сомневаюсь.
А ещё у матери где-то хранится моя детсадовская фотография, где я сжимаю пухленькими ручонками букет гладиолусов едва ли не с меня ростом.
Я помню, как когда-то давно кормил с ладони подросших цыплят; помню, что у папы была большая красная спортивная сумка, с которой он приезжал за мной в деревню к бабушке; помню пышные заросли плюща у забора и пылающие головы золотого шара; помню двойную радугу над зданием моей первой школы №4; помню, как однажды у нас дома жил ёж: кажется, был конец ноября, а бедный ёж отчего-то оказался не подготовлен к наступлению холодов. Отец принёс его в дом в меховой шапке, ёж славно перезимовал в ней, а по весне был возвращён на свою поляну. Я помню, как мы с Аке собирали абрикосы у неё на даче: мы боялись огромных пауков и вечно старались ветками сбить паутину в сторону, но как-то раз я отправил громадного паука в полёт прямо на макушку Аке - и в тот момент в Антарктике вымерли уцелевшие в прошлый раз пингвины.
Если поразмыслить, у меня сохранилось довольно много светлых и счастливых воспоминаний о детстве. Жаль только, что этого не вполне достаточно, чтобы сделать не такими значительными куда менее радужные события прошлых лет.
День четвёртый.
Лучший друг.Я могу петь дифирамбы разным людям, но моим первым настоящим другом навсегда останется именно Аке.
Познакомили нас ещё в раннем детстве; родительницы наши вместе отправлялись на прогулки, предварительно запихав в коляски звонко верещащий (Аке) и сосредоточенно пыхтящий (я) компактные свёртки.
Мы были 'детьми с одного двора' (сколь много в этой фразе!); мы какое-то время ходили вместе в один и тот же детский сад; в школу Аке пошла на год позже, чтобы непременно попасть в один класс со мной.
Конечно, порой мы ссорились, а как же иначе? Но всегда было то, что заставляло меня вернуться; то, что заставляло других завидовать нам; то, что из года в год делало нашу дружбу крепче; то, что в итоге превратило её в родственные взаимоотношения, когда ты принимаешь человека со всеми его недостатками и пороками уже просто потому, что вы целую жизнь вместе.
Был бы я человеком другого склада характера, мне, возможно, было бы больно из-за того, что в наших отношениях зияет огромная прореха, периодически издающая угрожающий треск чересчур натянувшейся ткани. Но чёрствость мою, боюсь, уже не вытравить никакими спиртами, кислотами и щелочами, а оттого так здорово, что Аке всё-таки старается заштопать белыми нитками красное полотнище, сотканное нами за прошедшие двадцать лет.
И как же много того, что связывает нас!.. Всего и не упомнить.
Да и нужно ли? Я знаю, что это было; Аке знает; а что до остальных - да кому какое дело.
Всегда есть что-то, что принадлежит только нам двоим. И я чертовски рад, что Аке забросила свой дневник на дайри, потому как едва ли мне бы хотелось, чтобы она заподозрила меня в слащавой сентиментальности, коей тут в избытке.
День пятый.
Самое болезненное воспоминание.
Как я уже отмечал, воспоминаний, вызывающих у меня положительные эмоции, с трудом хватает, чтобы удерживать меня от падения в пучину шизофрении, маниакально-депрессивного психоза и прочих радостей жизни каждого прекрасного человека.
Сегодня пятый день этой чудо-викторины; мне следовало бы рассказать о событии, всякое воспоминание о котором вызывает у меня сильнейшую головную боль, реки слёз и... и что там ещё по списку?
Сперва я хотел написать о смерти моего кота. Но потом я понял, что воспоминания об этом эпизоде заставляют меня испытывать лишь светлую грусть, а потому я решил, что было бы не вполне честно рассказывать о том, что уже давно отболело и оставило лишь тонкую светлую полоску шрама на моём сердце. Поэтому я напишу здесь о том, почему я не люблю свой день рождения и всегда стараюсь изолировать себя от общества, дабы не быть вовлечённым в бурную феерию в честь оного события.
Сложно сказать, что на тот момент я был ребёнком: мне исполнялось 14 лет, подростковый такой возраст, гормоны и прочая чушь. До этого я свои дни рождения воспринимал с большой долей воодушевления и всегда радостно их отмечал в компании наиболее близких и приятных мне людей. Возможно, так было бы и сейчас, если бы двадцать седьмого апреля две тысячи шестого года я не словил потрясающий хук справа в челюсть от своего отца.
Это был четверг, а на следующий день после занятий в школе я планировал отправиться с группой одноклассников в кафешку, дабы славно отметить четырнадцатилетие. Но день рождения-то у меня был 27-го. И именно в этот день я и получил свой самый незабываемый подарок в жизни.
Конечно, отец был пьян. Разумеется, мать была на работе, а я абсолютно не пытался скрыть своё презрение и негодование. Мне было четырнадцать, помните? В этом возрасте тебе абсолютно безразличны какие-то там авторитеты и предписанные нормы. С другой стороны, какой из моего отца в тот момент мог быть авторитет. Впрочем, сам он так не считал, о чём в скором времени мне и доложила моя нещадно ноющая челюсть. Ваш подарок доставлен благополучно, огромное вам спасибо.
Наверное, всё дело именно в этом. Я не понимаю, почему день рождения считается значимым и исключительным событием. Я не понимаю, зачем непременно нужны тоскливые посиделки с родственниками и друзьями, во время которых едва ли возможно уклониться от выслушивания бесконечного потока лицемерных и лживых поздравлений.
Я не меняю свой распорядок дня из-за того, что в ближайшие сутки я в очередной раз повзрослею ещё на один год. Я прихожу домой и отключаю телефон. Я укладываюсь спать как можно раньше и машинально переворачиваюсь на левый бок; правая сторона челюсти отчаянно взывает о помощи фантомными болями.
День шестой.
Родители.Забавно и странно, наверное, после предыдущей записи разглагольствовать здесь о том, как я люблю моих родителей.
Я совсем не умею любить, меня никогда этому не учили. Поэтому я просто скажу, что испытываю глубокое чувство благодарности по отношению к родителям.
Отец научил меня стойкости. Он воспитал во мне чувство ответственности и долга. Привил мне жажду знаний, доказал необходимость добросовестно выполнять свою работу. Он терпеливо знакомил меня с этим миром; порой это были не самые приятные его стороны. Он на своём примере показывал мне, как можно легко наладить контакт с людьми, как без пыток и угроз получать от них то, что тебе нужно, как без усилий со своей стороны занимать важное место в чей-то жизни.
Мать научила меня расчётливости. Логик по своей природе, она приучила меня мыслить рационально и отстранённо, продемонстрировала преимущества скупой на эмоции натуры, показала, что порой необходимо действовать решительно и напористо, не оставляя оппоненту право выбора. Она поддерживала меня прежде; поддерживает и теперь. Сложно передать словами всё то, чем я обязан родителям; невозможно выразить глубину и прочность моей с ними связи. Я не хочу говорить о её негативных аспектах; сейчас мне важнее подчеркнуть то, как много они для меня значат, несмотря на... да какая разница; достаточно и того, что всё это хранится в моей памяти и вовсе не заслуживает вынесения на всеобщее обозрение.
Пожалуй, довольно ворошить горячие угли прошлого незащищённой рукой.
День седьмой.
10 случайных фактов из детства.1) В детстве очень любил кататься на велосипеде и коньках, в последнее время часто с тоской вспоминаю об этих увлечениях, но вернуться к ним никак не удаётся.
2) На большом пальце правой руки у меня есть небольшой шрам: ещё в дошкольные времена всем двором играли в военный госпиталь; помню, Аке была хирургом. Собственно, отсюда и шрам. Аке до сих пор смущается, когда вспоминает об этом случае.
3) Однажды мы пробрались в заброшенную школу и случайно потревожили обитающего там бомжа. Жаль, что свидетелем этого не стал наш преподаватель физкультуры: на его уроках с такой скоростью мы никогда не бегали.
4) В младших классах мы коллекционировали стеклянные шарики, до сих пор не представляю, где нам в те годы их удавалось раздобыть.
5) Никому и никогда не удавалось превзойти меня во время проверки техники чтения в школе.
6) Когда я учил Аке плавать, она едва не утонула сама и чуть не утопила меня, пытаясь выбраться на берег.
7) Мой сиамский котёнок с удовольствием ел огурцы. И любил по ночам сворачиваться калачиком у меня на макушке, так что первым, во что упирался мой взгляд с утра, была его лапа или хвост.
8) Один из самых любимых фильмов детства - фэнтези "Десятое Королевство". Пересматриваю с удовольствием.
9) Среди любимых книг могу выделить серию книг Л.Ф. Баума о стране Оз.
10) Несколько раз разбивал голову, свалившись с турника или врезавшись в батарею во время лихой погони за котом. Оно и видно, впрочем.
It`s completed, umphhhhhh...
@музыка: Procol Harum - A Whiter Shade of Pale.
@темы: Schutzstaffel, безудержное веселье, набиваем номера, стадный инстинкт
-
-
09.04.2012 в 05:28надо же, как интересно!
-
-
09.04.2012 в 09:35Что было - то было, чего уж теперь
-
-
09.04.2012 в 15:55нет, конечно, фраза получилась и правда двусмысленная
Я кстати тоже помню, как в детстве в паническом ужасе скрывалась под одеялом, вот мне интересно, так у большинства детей
-
-
09.04.2012 в 16:08Да всё нормально,
Ох, впрочем, это всего лишь мои домыслы.
-
-
09.04.2012 в 16:29кстати да... очень даже похоже на правду
-
-
09.04.2012 в 16:53Что по мне - так вполне правдоподобно звучит.
-
-
11.04.2012 в 12:37-
-
11.04.2012 в 12:47Как много в них для сердца моего.
это действительно три точки - или же внезапно взбрыкнувший 'more'?
-
-
11.04.2012 в 12:59-
-
11.04.2012 в 13:21-
-
11.04.2012 в 13:23-
-
11.04.2012 в 13:27Сменил диз - и оно открылось!
-
-
11.04.2012 в 13:36Что ж, теперь я снова могу скрывать свои комментарии
за точками. Йо-хо-хо.
-
-
11.04.2012 в 13:40О том, что за точками, я пока просто промолчу.
-
-
11.04.2012 в 13:43-
-
11.04.2012 в 13:49Мы потом с тобой всё решим.