Почему-то я всё ещё не укладываюсь спать, а упорно терзаю ноут, будто от очередного обновления страницы каждая из открытых вкладок продемонстрирует мне с десяток свежих постов с комментариями и фото. Ну да, как же.
Моё окружение осторожно начинает разведывать обстановку: ненавязчивые расспросы на тему "у тебя есть какие-то пожелания ко дню рождения?", мои слегка насмешливые ответы - ради бога, всё равно в итоге все отделаются вручением денежных сумм в конвертиках-открыточках, так какая кому разница, чего я там хотел бы? Всё-таки люблю весну, хоть какой-то повод позабавиться.
В очередной раз выпал снег, ну спасибо, теперь-то самое время для пурги и морозов по утрам. В комнате тепло, порой даже душно; выхожу из дома - тут же коченею; синие губы и панически расширенные зрачки довершают картину. Времени для сна вечно не хватает; да чего там, мне и для учёбы времени не хватает: с текущим объёмом работ я справляюсь, порой даже умудряюсь ухватить книгу-другую вне обязательной программы, а вот на основной проект года (курсач, чтоб ему гореть в адовом пламени) как-то не остаётся ни сил, ни желания. И времени этого распроклятого тоже не остаётся.
Я десятой дорогой обхожу кафедру зарубежки: где-то я уже упоминал, что очень не люблю являться в универ неподготовленным, а тут как раз аналогичная ситуация, потому я вовсе не горю желанием лишний раз попадаться на глаза своему науч. руководителю.
Что, по сути, дурость или слабость, конечно.
Я, наверное, в чём-то большой молодец. Я старательно посещаю особо ненавистные пары, не накапливаю долги, пытаюсь не забывать поесть хотя бы раз в день, экономлю деньги и каждый день с удовольствием общаюсь с родителями.
Но некоторые досадные неувязки (недописанная курсовая, отложенный в который раз визит к кому-то из приятелей, отказ от очередной подработки в качестве переводчика), в которых и вины-то моей, откровенно говоря, ровно на четверть, заставляют меня чувствовать себя весьма и весьма неуютно, лишая и без того редких часов сна.
Я бы с радостью не спал вовсе, если бы не рисковал при этом отправиться в больничку уже на третьи сутки бодрствования. К сожалению, то время, которое я в итоге проведу под капельницами и пристальным наблюдением врачей, лишь приплюсует несколько пунктов к моему небольшому пока списку того, что надо бы. Плавали, знаем.
Человек так несовершенен.
Моё окружение осторожно начинает разведывать обстановку: ненавязчивые расспросы на тему "у тебя есть какие-то пожелания ко дню рождения?", мои слегка насмешливые ответы - ради бога, всё равно в итоге все отделаются вручением денежных сумм в конвертиках-открыточках, так какая кому разница, чего я там хотел бы? Всё-таки люблю весну, хоть какой-то повод позабавиться.
В очередной раз выпал снег, ну спасибо, теперь-то самое время для пурги и морозов по утрам. В комнате тепло, порой даже душно; выхожу из дома - тут же коченею; синие губы и панически расширенные зрачки довершают картину. Времени для сна вечно не хватает; да чего там, мне и для учёбы времени не хватает: с текущим объёмом работ я справляюсь, порой даже умудряюсь ухватить книгу-другую вне обязательной программы, а вот на основной проект года (курсач, чтоб ему гореть в адовом пламени) как-то не остаётся ни сил, ни желания. И времени этого распроклятого тоже не остаётся.
Я десятой дорогой обхожу кафедру зарубежки: где-то я уже упоминал, что очень не люблю являться в универ неподготовленным, а тут как раз аналогичная ситуация, потому я вовсе не горю желанием лишний раз попадаться на глаза своему науч. руководителю.
Что, по сути, дурость или слабость, конечно.
Я, наверное, в чём-то большой молодец. Я старательно посещаю особо ненавистные пары, не накапливаю долги, пытаюсь не забывать поесть хотя бы раз в день, экономлю деньги и каждый день с удовольствием общаюсь с родителями.
Но некоторые досадные неувязки (недописанная курсовая, отложенный в который раз визит к кому-то из приятелей, отказ от очередной подработки в качестве переводчика), в которых и вины-то моей, откровенно говоря, ровно на четверть, заставляют меня чувствовать себя весьма и весьма неуютно, лишая и без того редких часов сна.
Я бы с радостью не спал вовсе, если бы не рисковал при этом отправиться в больничку уже на третьи сутки бодрствования. К сожалению, то время, которое я в итоге проведу под капельницами и пристальным наблюдением врачей, лишь приплюсует несколько пунктов к моему небольшому пока списку того, что надо бы. Плавали, знаем.
Человек так несовершенен.